на главную

 

Слово Божие: “Послушай мудрости частицу:

Не возражай сему провидцу”

Иначе итог…

 

 

 

 

ПОКОЙНИЦКАЯ…

(юмор о беседах в холодильнике…  )

 

 

 

 

 

 

 

На работу сторожем в морг принимают студента. Он спит, и слышит разговор покойников. Присутствуют разные персонажи. В беседе принимают участие дух Сталина, и даже, сам Христос.  

 

- Значит, вы питомец из школяров, и вам нужна работа, - полу утвердительно звучал голос кадровика.

- Да.

- А учитесь где?

- Во ВГИКе.

- На артиста?

- На сценариста.

- Какой курс?

- Последний.

- А как у киношников с мужеством и смелостью? – прозвучал неожиданный вопрос.

- …?!

- Сегодня 13-е, пятница, - усмехнулся работодатель. – Нашей на всю голову нездоровой больнице требуется сторож. Пойдёте?

- С удовольствием!

- Оформляйтесь.

Так трудоустройство Сашика состоялось. После подписания огромной кучи бумажек, непосредственный начальник по имени Федя повёл сто́рожа на объект.

- Ну что, студент, первый день твоей службы…, – проговорил он загадочно.

- Ну да.

- Мать есть?

- Мать у каждого есть.

- Не любит она тебя.

- Почему?

- Раз работать сюда отпустила.

Федя привёл Сашика в комнату сторожа, и продолжил допрос:

- Догадываешься, где мы?

- Нет.

- В морге. Это покойницкая самой знаменитой в стране лечебницы. К мертвякам как относишься? От страха не сбежишь?

- Ну морг и морг. А в чём проблема?

- Ты сегодня на работу сюда устроился. Помнишь?

- И что?

- Тут не скучно.

- Это как?

- Кино про хирургов видел?

- Конечно.

- Здесь ты другую сторону того процесса усечёшь. Если глубокой ночью прислушаться к быту нашего чистилища, то покажется, что рабочий день здесь в полном разгаре. И это в любую луну. А уж в полнолуние тут и во́все весело. Можно узреть и ходячих в простынях, и с самим Склифосовским потолковать…. Не испугаешься?

- Да нет, - ответил Сашик.

- О, великий русский язык! Так да? Или нет?

- Нет. А почему вы спрашиваете?

- Сам увидишь. Это лично испытать надо. Так сказать, почувствовать вкус…. А пока вот, журнал учёта, куда ты должо́н записывать события: кто прибыл, а кто в последний путь тронулся. Вот здесь карточки забредших сегодня: министр почтовый, флотский мичман, церковный поп, ещё кто-то….

- Ясно.

- Ночью санитары мо́жут привозить покойничков, но тебя они разбужать не станут. Побоятся. Оставят нужные бумаги на тумбочке. Утром заносишь прибывших в журнал, доложишься дежурному врачу - как прошла ночь, и свободен. Вот, собственно, и весь расклад тебе на твоей весёлой службе, - заржал работодатель нездоровым смехом. - Удачи я тебе желаю, - престал смеяться Федя, и закончив свой длинный монолог, вышёл.

Сашик осмотрелся…. Включил телевизор.

- Наша служба и опасна и трудна, и на первый взгляд как будто не видна, - запел тихонько древний чёрно-белый старичок, пережёвывая несвежее кино.

Включив чайник и глубоко провалившись в старинное потёртое кресло, Сашику подумалось, что в общем-то всё не так уж плохо. Он один, сам по себе, еда есть, голоса́ с экрана болтают, никто не тревожит…. Да и некому тут…. Соседи за стенкой молчаливые….

Попив с наслаждением чайку, будущий светоч киноискусства прилёг на диван, и раскрыл журнал двора поднадзорного контингента. Телек вещал, как многие погибшие в японском цунами, через несколько лет вдруг стали подсаживаться в машины такси…. Он почти сквозь сон вспомнил, как недавно читал уже где-то о таком предсказании, и под ласковое журчание теле-блу́дника мечтательный Сашик незаметно провалился в астральную область Морфея….

…

 

 - У вас, батюшка, двойное  гражданство. Одно в России, другое - в аду, - раздался язвительный скрипучий говор из-за стенки. – Вон, вурдалаки тебя уже обсуждают, как и любовничка твоего.

- Как ты смеешь, смерд, голос подавать в моём присутствии! – прорычал поп.

- Оёй! – деланно испуганный раздался ответ, и насмешливо продолжал - Вам, ваше блуднячество, дней этак через 40 в путь дорогу, к центру земли поближе, на жар огонька.

- А ты мою личную жизнь не трожь, скотина пролетарская, - отозвался поп из «культурной» пропасти.

- А-а-а…. Ты надеешься, что тебе помогут романтические отношения, которые ты с дьяволом крутил? На ваши смоляные купола́ уже красный фонарь пора вешать.

Поп молчал.

- Чо? Тарахтелка пересохла?

- «Ви́ски» бы…

- За прекрасных мужчин хлебнуть изволите?

Тут голос обратился к другому соседу по холодильнику.

- Эй, вице-адмирал, толкни-ка того чудака, который сверху над попикм в тоске мается, - опять раздался голос.

- Я мичман, а не адмирал - ответили из темноты. – Почему так холодно? Мы где, едрёна лужа?

- А ты щё, до сих пор не догадался? – раздался знакомый голос из угла.

- Ясенюк? И ты здесь, ясен перец?

– Ще нэ вмэрла Украина…

- Мы ж к берегу на лодке шли, а дальше не помню….

- Пьяная шлимаза на глиссере мимо прошла.

- А-а. Ясно. Ну тогда тебе два фута под килем.

- Та мне отсюда только на два метра под землю, блин.

- Господа. Соблюдайте правила парламентской культуры, - прозвучал знакомый телевизорный голос.

- О-о, и сей организм сюда провалился…. - Ты, господин с голым задом, тут предвыборную кампанию не устраивай. Избиратели по ту сторону казённой простыни остались.

- А где труба? Где обещанный свет в конце туннеля? – опять заволновался поп.

- А-а…, попяра, так ты и земным ясновидцам верил, а на поповские книжки поплёвывал…, - ехидно заметил сосед.

- Ну, так есть он свет-то?

- Тебе всё равно не туда. Кому тот свет дорогу осветил, те с нами редко в разговоры вступают, - прозвучал со вздохом ответ. – Тем в другие апартаменты назначено.

- А мы куда же?

- Туда, где нет архитектурных изысков.

- А где это?

- Вас, опиум народный, туда не пускают. Рылом не вышли.

- Батюшка, как же вы к нам грешным попали? – раздался женский надтреснутый голосок бабушки.

- Бабуся, ты зря думаешь, что он священник. Он христопродавец, потому и рядом тут лежит. Заслужил своё.

- А как он помер?

- Наверно, пуля в зад.

- Ну и щё…, мозг же не задело, - хихикнул одессит.

- Бабуля, ему некогда, потому как попу́ уже шепчут в ухо другой сценарий про сковороду раскалённую.

- Граждане, мужуки с ле́дями! Мы тут щё, на европейском параде дебилов?

- А я на украинском аккумуляторе видел надпись «Made in Europe”, - вдруг заговорил расплющенный автомеханик.

- И стыдно должно быть, - вмешался утопший в бассейне полицейский из ГУМа.

- А це шо?

- Це мент.

- Причём здесь цемент?

- Та он же пока пьяный спал, ему ручонки в тазик с цементом, и в воду.

- Та за щё?

- Горилки заморской много пил.

- О-о, этот шопокоп ещё и пил?

- Когда воровал много.

- И щё?

 Дык взятками не делился.

- С кем?

- С погонами звездатыми.

- ГУМ – это уже почти кладбище за стенкой.

- Ну, тогда нормально про тазик. А кто научил?

- Кино какое-то такое было…, толи менты в переулках фонари били, толи сами побитые с фонарями по переулкам шастали.

- Улицы красных фонарей?

- Точно!

- Там никто никого не топил. Не оскорбляйте полицию.

- А щё, та ментура честной стала? Когда это случилось? Я вдруг не заметил….

- Граждане, давайте соблюдать экологию речи в морге!

- Та нам уже по барабану, эколог ты или проктолог.

- Интеллигентно так выражаясь, мне на ваше мнение кал сделать.

- Аппетит возбуждаешь?

- Эй, свежее мясо везут.

- И хто оно?

Ввезли труп, бывший каким-то начальником в министерстве связи.

- А-аа, группенфюрер. Из карателей будешь?

- Донер ветер! Шайзе! В позапрошлый раз я служил полковником вермахта, под Москвой и похоронен был.

- А что сейчас в почтальоны пошёл, Печкин?  

- Вон ещё кого-то везут.  

- Вроде, шлюха.

- Уау!

- Говори «ого», если ты патриот.

- Зелень есть? – прошелестело томное сопрано.

- Меня на зелёной грядке сосед зарезал.

- Хм. Я о долларах вообще-то.

- А что это?

- Ну ты и тьма! Это таньга америкосова.

- Так у них почти нет уже земли, - прозвучал голос Маши с пятой полки от пола.

- Как нет? Ты кто?

- Астролог я.

- И щё там с имя́ случилось?

- Вулкан их подпирает, а потом и землетрясение выше шкалы Рихтера.

- Рихтер - композитор. Он из 12 нот музыку строгал.

- Это ты, музыкант? Который от палёной водки…?

- Ага.

- Ну с прибытием. Отрезвел, мутнорылый?

- Сударь, на са́ммите к людя́м обращаться надо культурнее.

- А где тут Сталин? Кто его видел? Вот бы рассказал про обстановку тутошнюю. Он не соврёт.

Никто не отозвался.

- Та Сталина нет здесь. Он на Небесах, и не слышит тебя, политика вороватого.

- А кто здесь давно? Пусть новости поведает новопреставленным.

- Тут одни торговцы с большими карманами в страхе трясутся.

- Во-о! Ещё один оборотень в рясе припарковался.

- Где это я?

- В диспансере труполюбивом.

- Не надо так шутить, - в голосе попа послышались слёзы.

- Тот свет – это здесь. И не ной, тут тебе людей не давить на «Лексусе».

- Какой свет? Темно же вокруг.

- Черви тебя и по духу смердящему найдут. Ты же не лама Итигэлов.

- Так это правда что ли? Мир духовный существует! Мы и тут живые?

- Таки да, - раздался голос ювелира из комы.

- Алё, ты на операционном столе ещё, не лезь в разговор уже свободных.

- А весело у вас, не соскучишься. Радостно тут. Давайте помолимся за это.

- Мужелюб, с тебя церковные тряпки уже сняли, и на помойку скинули. А молиться твоему боссу-миллиардеру – к себе же ад и притягивать. Впрочем, за тобой оттуда уже вон спешат.

- Ещё свеженького везут.

 Раздался сочный голос:

 

Поэт небесный от сохи,

Слагаю дивные стихи,

Свободы чувственно блаженной...,

И если же кому гожусь,

То речью правды драгоценной

Я честно духом потружусь

Неба словесностью волшебной...

 

- О! – раздались звуки аплодисментов.

- Не скучно ли без дел земных, братцы? – спросил поэт.

- А как тебя-то к нам занесло? – спросил кто-то.

Поэт ответил:

 

Транзитом я. Ищу жильё.

А дальше: каждому – своё.

Хотя тела́ покорны смерти,

Мне безразличны эти черти…

 

- Ты и чертей вокруг видишь? А почему они тебя не пугают?

- Им не нужна душа моя, другая меня ждёт семья…

- Да-а. Белая кость. Ты, видать, и правда, из другого теста.

- Хотя я и земной поэт, потусторонний вижу  свет…

- Ну, видишь, так расскажи…

- Да пожалуйста, слушайте. Только не галдите…

 

На Красной площади – погост.

Причём, ему показан рост.

У стенки места коль не хватит,

Погост от площади отхватит.

Хоть мир пока и не хохочет,

Некрополь разрастаться хочет,

И грезят многие сыны,

О главном кладбище страны.

-

Тут лучше сделать отступленье.

Хотя его мало́ значенье,

Стоит уведомить страну,

Как было б дело в старину:

И что бы было, если бы,

Народ, во тьме своей судьбы,

И без ветрил, и без руля,

Рыл бы могилы у кремля….

-

Премного лет назад тому…,

Взбрело бы в голову кому….,

Хоть ту же голову снеси,

Захорониться во землицу,

У главных стен Всея́ Руси…

-

И дал бы царь на то согласье,

Тем веселясь, что в одночасье

Забава новая нашлась:

«Сига́ть под стенку», - назвалась.

«Ну…, сгинет чадо безвозвратно….

Дык, главное же – не бесплатно!

За землю злато взято будет…», -

Указ подписан…, вот печать,

Царь не боялся, что осудят.

А в деле, главное – начать….

-

Сгинул один... Другой... И каждый,

Кто взятку дав царю однажды,

Имел бы место у стены -

В местах славянской стороны.

-

Любой князёк, желанью внемля,

Впалил бы сразу злато в землю,

Куда бы прах свой положить,

А то и склепик бы сложить

На зависть смердам неимущим,

И всем купчишкам завиду́щим.

А дальше… рос погост бы сам,

Не по дням, а по часам…

-

Примеры глупостей убогих,

Бывают посильнее многих…;

И мужики, с ума сходимши,

И ту идею подхватимши,

В забаву малой детворе,

Могильник рыли… на дворе.

Ну чо, действительно, возиться,

И с трупом за город тащиться? -

И старика, и молодца́,

Зароем прямо у крыльца.

-

И всё семейство будет радо,

Что топать далеко не надо:

Здесь и помин в успокоенье,

И праздник в день поминовенья:

Удобно с низкого крыльца,

Плеснуть покойничку винца,

И можно до́ пьяну кутить,

Не надо никуда ходить.

-

Весёлы были б времена,

Кабы традиции волна,

До наших дней бы донеслась,

И вся славянская страна,

Большим Погостом назвалась.

Мы видели бы наши дни,

Как ни печальны бы они

Казались нам, кто - где б ни жил,

Ведь жили бы среди могил.

-

И всем бы было жутковато,

Гулять по улочкам Арбата….

…

Одно удобство - во́ров рать

Не сможет трупик обобрать.

-

Рекорд сам по себе не прост,

Но в Книгу Гиннеса погост,

Быть занесён немедля должен!

Ведь больше нет такой страны,

Как нет другой такой стены.

 

-

Ума у нас – невпроворот!

Хотя никто и не внимает,

Но не закрыть народу рот,

Народ, он точно понимает,

Что ВСЁ в стране – наоборот!

 

 

- Блин, и как это у тебя всё складно получается….

- Наш человек…, - вто́рил шум аплодисментов.

- Ну кто скажет, где тут кредитками заплатить можно? – раздался очередной женский голос.

- У вас проблемы?

- Раз я здесь, то проблемы у вас!

- Ну-у, это ненадолго. Видишь вон тех двух с рогами?

- О-о! Косорыловки набрались, мля!

- Нет, они тут непьющие. Это у тебя глаза после вчерашнего перекошены.

- И что?

- Так, это за тобой.

- И куда меня?

- Не на банкет, опохмеляться. Тебя проводят до вертела на костерок. Пожаришься несколько лет, и опять на ту же дорогу, пя́тна судьбы вычищать.

- А кого это привезли в виде месива? Гляньте! Как строганину нашинковали.

- Не-е. Под Анну Каренину закосил кто-то.

- А вон и ещё одну везут.

- Что-то гнилой водой потянуло, и тиной…

- Эй, слышь, Муму, это тебя Герасим утопил?

- И как там?

- Где там?

- На дне.

- Та ништяк. Всё рыбьим калом уложено. Только я не Муму, а Мими. А у вас тут что?

- Ты в чистилище попало, Мими. Нравится?

- С одесского кичмана, сбежали два уркана…, - послышался голос новенького. – Это чей изолятор? Кто смотрящий?

- Места́ на кладбище торгует. Вам какое? Ближе к кремлю? Или Новодевичье заказать изволите?

- Арапа не заливай. Мавзолей готовь.

- Он занят.

- Скоро освободят. А может, капище Букингемского дома?

- Не балаболь. Вертухая зови в аквариум.

- Он ещё в наркозе.

- Да вы чё, все тут синяки?

- Не надо ярлыки вешать. Здесь мы на любом месте одинаковые.

- А это щё? Баня?

Из прозекторской доставили бородатое женское лицо.

- Во. И певунья прибыла.

- Настоящая что ли?

- Нет, я резиновая, - съязвила борода.

- В какую цену?

- Не по твоим бабкам.

- Эй, борода с основным инстинктом, а тебя кто заставил жрать антибиотики массового поражения?

- Вон то тело, что под реального пацана халтурило.

- А время сколь? – очухался кто-то.

- Всё наше, на всю оставшуюся смерть.

- Скоро жатва великая будет.

- Это где?

- Та везде, начиная с попов.

- А они при чём?

- Так это же они нас в эту яму тысячу лет тащили.

- Прикольно.

- Вот тебя как раз и прикололи.

- Кто тут Сталина вспоминал? Вон он, пришёл.

- Иосиф Виссарионыч, а мы где?

- До́ма, - прозвучал мягкий голос с лёгким акцентом.

- Мы знаем, что в Москве. Мы спрашиваем, где дух наш сейчас?

- Дом человека – это Небеса. А дух ваш на пороге своего постоянного жилья, куда рано или поздно возвращаются все.

- А подробнее.

- Подробнее будет знать каждый, кто станет жить по закону Духа, а не по тому, который церковь насаждает.

- А церковь разве не есть дом Божий? – спросил какой-то попик.

- Бог не живёт в рукотворных церковных стенах. Это даже в Библии дано. И в иконах - не Божий дух, а душа земного художника, которая всё чаще и чаще плачет, поскольку живописец тот отчасти в аду, на угольках жарится, грязь свою душевную выпаривает.

- А где Бог в живом человеке?

- Больше всего в крови и в сердце.

- Ты врёшь! – завизжал похотливый поп.

- Я поэт, и давно уже не могу врать детям. А ты дитя, которое под себя гадило, и другим людям то же качество прививало. По факту, ты и тебе подобные – враги Бога и жизни.

- Неправда!!! – ещё громче заверещал поп.

- А что правда? Ты разве знаешь – где она? Ведь ты же Заветов никогда не выполнял. Откуда ты можешь что-то знать?

- …., - поп от отчаяния нечленораздельно что-то мычал, как будто тявкал прерывисто.

- В ваши антихристовы церкви уже молнии прямой наводкой бьют…. Но… раз тут мне не верят, то делать мне с вами нечего. Тяжёл для меня дух низшего мира, попами изгаженного, - с этими словами Сталин взлетел сквозь потолок.

- Постой! – загалдели все.

- Да ладно! Раз улетел, мы самого́ Христа сейчас высвистим.

 

 - Что хотите, дети мои, - тут же раздался голос.

- О…, Бог?

- Я вижу, ты почувствовал это.

- Иисус, а где мы?

- Иосиф же сказал вам, вы - до́ма. Я дал ему Дар стихосложения, а такой человек не станет вас обманывать, и вредить людям.

- А репрессии?

- Это не Сталина вина, а Моё распоряжение.

- Людей невинных в ГУЛАГ сажать?!

- Да.

- Но зачем?!

- Чтобы сила терпения у них выросла, и они могли стать разумнее. Через своего пророка Я предупреждал о том, что  «пострадают некоторые и из разумных для испытания их, очищения и убеления к последнему времени…» (Дан11:35). Скоро переход в новую жизнь, а попасть туда смогут только люди чувственно сильные.

- Но почему же народу до сих пор никто не объяснил этого?

- Потому что между Мной и вами стоит церковь…. Сам факт её наличия – есть изолятор, который не даёт Мне прорваться к чувствам детей, чтобы слышали Меня.

- Церковь – как презерватив?!

- Да, такое слово точнее. Вы уже вышли из земного мира, и духу попов стали не подвластны. Вы сами видите Меня, слышите, понимаете, и находите более точные выражения, понятные для вашего мира.

- Но зачем же ты - Бог, разрешил церкви появиться?

- В тёмную эпоху хоть кто-то должен людям напоминать обо Мне.

- А когда закончится это время?

- Оно уже закончилось с вашего земного 2012 года, только народы пока не поняли того.

- Но Ты же дашь им понять?

- Конечно. На земле сейчас много людей из Воинства Небесного. Они всё сделают.

- Как сделают?

- Поместят в вашем интернете Мои мысли. Такие люди уже есть, и пытаются докричаться до народа.

- Кто?!

- Это пока тайна, но Слово Божие скоро найдут. Кроме всего прочего, на него укажет один из Святых, кому население до сих пор верит.

- А мы о том ничего не слышали.

- Ну так земные церковные рясы для того и варят своё зелье, чтоб вы не чувствовали Истину, а слышали только их. С церковью вы глухие и слепые, и почти все.

- Но зачем попы так делают?!

- Они пришли на землю из ада, и никогда не давали Моим мыслям пробиться к народу.

- Пастыри все из ада?!

- Не все, но самая верхушка действительно из самых низших адских уровней. Это видно и по событиям в вашем мире.

- А мы сейчас можем чем-то помочь?

- Конечно. Когда ваши родственники спят, вы способны войти в их сон, и рассказать всё, что уже узнали об этом мире.

 

 

***

Сашик очнулся, и остро почувствовал, что он видел вещее видение. За окном было раннее утро на земле. Он доложился, что ночь прошла спокойно, и отправился домой.

  Было очень светло на душе, и позавтракав, он сел составлять монологи нового весёлого сериала о взаимоотношениях двух миров, о потусторонней жизни, и как всё это влияет на наше бытие. Диплом он защитил на «отлично», и его сценарий сразу пошёл в производство....

- Ты откуда такой молодой да ранний? – спросил его известный режиссёр.

- Из покойницкой…, - улыбнулся Сашик.

- Тогда, с возвращением к жизни! – пожал ему руку коллега.

 

 

P. S. 2 Всем и всегда я позволяю публиковать материалы с моего ресурса только со ссылкой на источник. Но на некоторых сайах интернета я вижу свои строки без ссылки. Очень прошу ссылку ставить. Иначе, это может плохо закончиться для людей-копирайтов. Не подставляйте себя под удар. Прочтите, и сделайте выводы.  

 

Евгений Гусев

20.06.2016 год.

+ Автор "141 Предвидения" и пророческой поэмы "Ангел Вострубил"… (в прошлой жизни - Александр Пушкин, в позапрошлой - Мишель Нострадамус…) сообщает. Кто пожелает где-либо разместить ссылку о будущем Руси и планеты Земля https://nebesa-pro.ru/, тот становится сотрудником жизни Вселенной. Вы также можете поставить любой из флажков провидца на свою страничку в сети: для славян  (скачать код), для иностранцев, изучающих русский - the West  (code download). Оба несут несколько тайных смыслов: "Кто?  С чьей помощью? Когда?" О сроках начала глобальных перемен при восходе эры Водолея.

Евгений Геннадьевич Гусев

Автор пророческой поэмы «Ангел Вострубил» Псевдонимы:

Диана Меркурьева, Пётр Романов-Римский, Petrus Romanus.

https://nebesa.pro/